Дочь великого грешника [= Небо Монтаны ] - Нора Робертс

«Если это правда, чего она так нервничает?» — подумала Уилла.

— А можно мне почитать?

— Нет. Пойду скажу Лили, что ты завтра с нами не едешь. Но уж тогда извини. Если мы тебя нарядим в рюшечки и оборочки, не вздумай протестовать.

— Еще как вздумаю.

Уилла вновь посмотрела на горы. У нее почему-то стало легче на душе. А облака тем временем роились все гуще, и она знала, что зима еще вернется. И не только зима.

…Торжественный ужин был идеей Лили. Она пообещала, что это будет совсем скромное, чисто семейное мероприятие: сестры плюс Адам, Бен и Нэйт. Те, кого она считала своей семьей.

Конечно, семейный ужин — дело самое обычное, но Лили ужасно волновалась. Ведь она будет настоящей хозяйкой. Впервые в жизни! Она позовет гостей к себе домой.

Когда Лили была девочкой, ее мать часто устраивала подобные мероприятия. У нее все получалось очень ловко, споро и просто. В помощи дочери она не нуждалась. Потом Лили жила одна, и денег на прием гостей у нее не было. А уж в замужестве ей тем более было не до подобных светских мероприятий.

Но теперь жизнь изменилась. Изменилась и сама Лили.

Она готовилась весь день. Привести дом в порядок было нетрудно — Адам не разбрасывал своих вещей, не оставлял под столом пустых пивных бутылок. Чтобы сделать гнездышко уютным, Лили добавила всего несколько штрихов: поставила на полочку симпатичную медную лягушку, купила в Биллингсе переливчатый стеклянный шар. Адаму ее новшества понравились. Он говорил, что раньше его жилище было слишком спартанским, слишком скучным.

Меню она обсудила с Бесс. Та посоветовала приготовить мясо на ребрышках. Лили как раз начала возиться с духовкой, когда в кухню заглянула сама советчица.

— Все идет нормально?

— Вполне. Я приготовила все, как ты мне сказала. Вот, посмотри. — С гордостью матери, показывающей знакомым новорожденного, она открыла холодильник. — Видишь, как хорошо получились пирожные. А глазурь — просто загляденье.

— Да, мужчины очень любят лимонное суфле, — с важным видом кивнула Бесс. — Ты хорошо справилась.

— Жалко, что ты не хочешь с нами посидеть. Бесс замахала руками:

— Ты милая девочка, Лили, но я предпочту посидеть перед телевизором, положив ноги на стол. Вы слишком молодые для меня, слишком шумные. Скажи лучше, тебе помочь?

— Нет, я хочу все сделать сама. Конечно, это звучит глупо, но…

— Ничего не глупо.

Бесс подошла к подоконнику, посмотрела на рассаду, осталась вполне довольна. Из девочки получится неплохой огородник.

— Женщина должна сама распоряжаться у себя на кухне. Но если будут проблемы, зови. — Она подмигнула. — Мы никому не скажем.

Тут дверь распахнулась, и вошла Уилла.

— Вытирай ноги! — прикрикнула на нее Бесс. — Видишь, пол чистый?

— Вытираю, вытираю.

Уилла потопталась на коврике больше нужного.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Лили, увидев у сестры в руках букетик полевых цветов. — Спасибо, что нарвала их.

— Это не я, это Адам, — буркнула Уилла и с облегчением избавилась от букета. — Там лошадь потянула ногу, и Адам с ней возится. Боится, нет ли перелома.

— Понятно, — вздохнула Лили, зарывшись носом в цветы. — Ты думаешь, с лошадью все в порядке? Может, Адаму нужно помочь?

— Сам справится. А мне пора идти.

— Выпей хоть кофе. Только что заварили.

Прежде чем Уилла успела отказаться, Бесс пихнула ее локтем в бок:

— Сядь, выпей с сестрой кофейку. И сними шляпу, когда находишься в доме. А мне некогда тут с вами рассиживать. У меня стирка.

Когда за ней захлопнулась дверь, Уилла пожаловалась:

— Вот раскомандовалась.

Но все же села и шляпу сняла.

— Ладно, чашечку выпью. Горячий кофе?

— Да. Сейчас только цветы в воду поставлю.

Уилла постукивала пальцами по круглому кленовому столу. Ей надо было сделать еще по меньшей мере десяток разных дел.

— Хорошо пахнет, — сказала она.

— Это травы. Готовлю соус.

— Сама? — удивилась Уилла и забарабанила пальцами еще быстрее. — Какая ты домовитая.

Лили аккуратно ставила по цветочку в старую стеклянную бутыль.

— Это единственное, на что я способна.

— Вовсе нет. Я не в этом смысле… — Уилла заерзала на стуле. — Ты смотри, какой Адам счастливый ходит. Словно по небу летает. А тут у тебя так аккуратно, так симпатично. — Она почесала в затылке, сетуя на собственную неделикатность. — Вон какая у тебя красивая ваза с красными и зелеными яблоками. Мне в жизни их так бы не уложить. А бутылки на столике? Что в них такое?

— Это ароматические уксусы.

Лили взглянула на бутылочки, в которых плавали семена розмарина и майорана.

— Они нужны для салата. К тому же они такие красивые.

— Шелли тоже разбирается во всяких подобных штуках. А для меня это темный лес.

— Просто ты привыкла к масштабу, к размаху. Я так тобой восхищаюсь.

Уилла удивилась:

— Да ты что?

— Ты умная, сильная, талантливая. — Лили поставила на стол красивую голубую чашку с блюдцем. — А когда я увидела тебя впервые, перепугалась до смерти.

— Почему?

— Я вообще всего боялась. Но больше всех — тебя. Лили налила себе кофе, добавила сливок.

— Я наблюдала за тобой во время похорон. Ты потеряла отца, тебе было плохо, но ты не раскисала. А потом, когда Нэйт прочитал завещание и ты лишилась всего, что должно принадлежать тебе по праву, ты выдержала и этот удар.

Уилла очень хорошо помнила события того дня. Кажется, она вела себя не самым лучшим образом.

— А что мне оставалось делать? Разве у меня был выбор?

— Выбор всегда есть, — тихо сказала Лили. — Я, например, обычно убегаю. Я бы и в тот день сбежала, да некуда было. Если бы не ты, я бы непременно смылась отсюда, когда начались все эти кошмарные вещи.

— Я тут ни при чем. Ты осталась из-за Адама. Выражение лица Лили смягчилось.

— Да, из-за него. Но ты и тут мне помогла. Я наблюдала за тобой, я думала: она — моя сестра, но она ничего не боится. А мне не хватало мужества дать волю своим чувствам, сделать шаг ему навстречу. Но раз у меня такая сестра, значит, я хоть в чем-то должна быть на нее похожа — вот как я думала. Это помогло мне держаться на плаву. Впервые в жизни я не сбежала, а осталась на месте.

Уилла отодвинула чашку.

— Слушай, я же выросла совсем в других условиях. Делала, что хотела, ни от кого не зависела. И никто меня никогда не бил.